Белгородская область, Россия
ГРНТИ 67.07 Архитектура
ББК 38 Строительство
В исследовании рассматриваются архитектурно-планировочные особенности основных типов крепостей Белгородской засечной черты. Рассмотрены архитектурно-планировочные особенности поселений, возникших в период БЗЧ, которые делились на крепости (оборони-тельная функция) и слободы (торговые, промышленные функции), которые формировались с учетом ландшафтных особенностей «дикого поля». Проведен картографический анализ крепостей и слобод. Описаны характеристики и причины развития характерной для крепо-стей XVII в. планировки исторических малых городов Белгородской области. Дана стати-стика населения крепостей и слобод.
архитектурно-планировочные особенности, историческое развитие, малые города, город-крепость, историко-культурный потенциал, архитектурный облик, крепостные сооруже-ния.
В зависимости от места расположения и стратегических задач крепости Белгородской черты делились на два основных типа: крепости в системе земляных валов и крепости на крутых берегах рек. К первому типу принадлежали, например крепости: Болховец, Белгород, Новый Оскол, Нежегольск, у которых вал черты служил одновременно и одной из стен города, а также Яблонов, Верхососенск, Бельский и Челновой, земляные укрепления которых располагались за валом. Эти крепости стояли на открытых степных участках, лишенных естественных преград, и перекрывали основные пути татарских вторжений. Крепости второго типа были деревянными, без земляных валов, и строились на высоких берегах рек как опорные пункты сторожевой и станичной службы, а также как пункты военного контроля над бродами и переправами [21].
Несмотря на сходство планов, по внешнему архитектурному облику деревянные и деревоземляные крепости заметно отличались друг от друга: для деревянных «городов» характерно было обилие вертикальных элементов, поскольку их башни ставились на сравнительно небольшом (50 – 100 м) расстоянии одна от другой. В земляных же крепостях расстояние между башнями увеличивалось в два — четыре раза, а в общем силуэте укреплений большую роль играли земляные валы с их плавными, спокойными очертаниями [14]. Примером деревоземляного города может служить возведенный под руководством горододельца Ивана Андреева Яблонов. Деревянные «города» по конструкции стен, как и крепости Тульской черты, подразделялись на два вида: стоячий острог (обычно с обламами) и рубленый (венчатый) город. Примером первого вида может служить Острогожск, второго — Коротояк. В отличие от каменных кремлей в деревянных крепостях по углам ставились не круглые или прямоугольные, а четырехугольные в плане глухие башни; проездные же, напротив, чаще бывали многоугольными, так как, обладая значительно большей высотой, чем рядовые башни, они должны были иметь соответственно и большую площадь основания (учитывая применение деревянных конструкций). Поэтому проездные и караульные башни были еще более выраженными доминантами крепостного ансамбля, чем в крепостях городов «берега».
В расположении слобод по отношению к крепости наблюдаются сходные черты, продиктованные практическими соображениями: с одной стороны, слободы старались располагать близ реки, с другой максимально приблизить их к крепости, сделав планировку города как можно более компактной.
Существует ряд факторов, указывающих на то, что города строились по «росписям», т.е. по описаниям предполагаемого к строительству города. Их обычно составляли в Москве с одобрения царя и затем рассылались воеводам. В целом XVI век отмечен интенсивным развитием русских городов. Однако это не означало рассвет русской экономики и культуры. Последствия татарского ига все еще продолжали ощущаться. Города развивались за счет деревень, поскольку закрепощение крестьян усилило противоречия между городом и деревней, тем самым обрекая деревню на отсталость и подневольный труд [15].
Общим для крепостей обоих типов была геометрическая «регулярность» их очертаний: все они имели более или менее правильную прямоугольную форму, что объяснялось фортификационными требованиями того времени (возможность вести активную круговую оборону с использованием артиллерии, отсутствие «мертвой» зоны обстрела). Единственным исключением был Усерд, имевший овальную крепость; она была поставлена на старом городище и следовала его конфигурации. Однако возведенный семь лет спустя также на старом городище Ольшанск уже получил прямоугольные в плане укрепления [21].
Таблица 1
Сравнение графических изображений крепостей Белгородской засечной черты
|
Дата |
Изображение |
Описание |
|
ВАЛУЙКА |
||
|
1593 |
|
Рисунок первой Валуйской крепости, 1593 г. Обнаруженный в архивных делах поместного приказа ученым краеведом [16]. |
|
1599 |
|
Рисунок Валуйской крепости, 1599г., выполненный по сохранившимся подробным описаниям |
|
1647 |
|
Крепость Валуйка, 1647 г. |
|
ЦАРЕВ-АЛЕКСЕЕВ (НОВЫЙ ОСКОЛ) |
||
|
Середина XVII в |
|
Постройкой города руководил французский инженер Давид Николь. К осени 1647 года уже начал появляться контур города – крепости. Окружность, или длина городских стен, составляла 596 саженей (1 сажень – 2,13 м). По периметру окружности стояло 13 шестистенных башен, четыре из них – с воротами. Самые высокие – у Усердских ворот (14 саженей) и у Валуйских ворот (13,7 сажени). Построенный город-крепость выполнял важную военную задачу в борьбе с кочевниками, тесно был связан с крепостью на Холковском городище, с Хотмыжском, с крепостью на Меловой горе в Белгороде, и с крепостью на Крапивенском городище, и с летописным городом-крепостью Донец |
Деревянные «города» по конструкции стен, как и крепости Тульской черты, подразделялись на два вида:
- стоячий острог (обычно с обламами),
- рубленый (венчатый) город.
Примером первого вида может служить Острогожск, второго – Коротояк. В случае стоячего острога городовая стена, невзирая на се значительную протяженность по горизонтали, приобретала выраженную вертикальную направленность за счет вертикально поставленных бревен с заостренными концами; рубленая же стена, более спокойная, с сильно подчеркнутой горизонталью, теснее увязывалась с рублеными башнями, которые становились единственными носителями вертикального начала.
В отличие от каменных кремлей в деревянных крепостях по углам ставились не круглые или прямоугольные, а четырехугольные в плане глухие башни; проездные же, напротив, чаще бывали многоугольными, так как, обладая значительно большей высотой, чем рядовые башни, они должны были иметь соответственно и большую площадь основания (учитывая применение деревянных конструкций). Поэтому проездные и караульные башни были еще более выраженными доминантами крепостного ансамбля, чем в крепостях городов «берега». Скажем, в Острогожске рядовые башни от земли до обламов имели 30 венцов, а Московская проезжая башня насчитывала 6о венцов: общая ее высота равнялась 20 саженям (более 40 м). На верху башни располагался «чердак» – смотровая вышка, с которой можно было «видеть в степь за реку за Тихую Сосну верст на 30 и больше».
В крепостях городов Белгородской черты размещались приблизительно те же сооружения, что и в каменных кремлях юродов укрепленного «берега» и деревянных укреплениях тульских городов: церковь, съезжая изба, иногда объединявшаяся с тюрьмой погреба для хранения боеприпасов, комплекс воеводского двора обнесенный особой оградой и включавший две-три избы и хозяйственные постройки (мыльню, поварню, конюшню, сараи и т.п.), а также осадные дворы жителей на случай военного времени. Место внутри крепости использовалось так же экономно, как и в каменных кремлях: рядовой осадный двор имел площадь от 100 до 200 м2. Привилегированного населения – детей боярских и духовенства – в новых городах было мало, и отводимые им наделы незначительно отличались по площади от наделов казаков, стрельцов и пушкарей. В крепости иногда размещали и торг с лавками амбарами и свободной площадью между торговыми рядами; это решение, не характерное для рассмотренных ранее городов, было вызвано, с одной стороны, постоянной военной опасностью с другой — малочисленностью населения и неразвитостью торга. В маленьких крепостях осадных дворов не устраивали, а число построек сводили к минимуму: в Алешне не было собора, а в Орлове его заменяла часовня [2, 5, 6].
Соборные церкви играли большую роль в композиции ансамбля крепости. Так, Троицкий собор Острогожска значительно превышал рядовые башни (43 венца до повала вместо 30) и имел оригинальное завершение: «...на церкви поставлено на клетке две главы, круг глав шесть бочек, а обиты главы и бочки дубовою чюшаею». Подобный верх резко отличал церковь от крытых шатрами башен и безошибочно указывал на культовый центр города. Важное градостроительное значение собора учитывалось уже при закладке крепости: собор старались ставить вблизи геометрического центра крепости или сдвигали его к переднему, «городскому» фасаду. Правда, при этом собор никогда не располагался прямо против проездной башни: в отличие от монастырских ансамблей крепость была светским сооружением, и ориентация ее ворот на собор выглядела бы нелогичной. Собор способствовал и композиционной связи крепости с городом, перекликаясь с церквами посада. В размещении остальных построек внутри крепости четких закономерностей не наблюдается (исключая караульные избы, ставившиеся у ворот). Деревянные или деревоземляные цитадели Белгородской черты были еще более выраженными архитектурно-композиционными и планировочными центрами своих городов, чем каменные крепости «берега». Вся городская структура изначально строилась и разворачивалась от крепости [21].
«Регулярность» новых городов, как неоднократно отмечалось в литературе, способствовал единовременный отвод жителям земельных участков. Иногда эти участки по размерам несколько отличались друг от друга (в Усерде казаки получили усадьбы 8×15, а стрельцы 6×10 саженей), иногда были одинаковы (в Хотмыжске всем категориям населения – казакам, стрельцам, пушкарям и даже детям боярским – были даны стандартные участки 7×14 саженей. Особой правильностью планировки, как отмечал Л. М. Тверской, отличались города, построенные украинскими переселенцами (например, Ахтырка, возведенная в 1654 г. близ Белгородской черты «черкасами» под руководством воеводы Л. Камынина, и «черкасами» же поставленный в 1652 г. Острогожск. Это было опосредованным воздействием приемов западноевропейского градостроительства. Впечатлению «регулярности» способствовало и единообразие жилой застройки, скажем, в «Строельной книге г. Орлова» чаще всего упоминается «изба новая трех сажен» с поветью и клетью, и только в нескольких случаях — у церковнослужителей и отдельных детей боярских перечисляются конюшня, баня и изба «четырех сажен».
Если слободы сильно растягивались, это могло создать трудности при нападении неприятеля. Орловский воевода доносил в Москву, что в Орлове в Драгунских слободах «иные дворы от городка версты на 3 и больше в один двор, а не все вместе (т. е. застройка шла в один ряд вдоль реки Усмань.), и им драгунам скорым делом Орлову городку помочи учинить и своих дворов уберечь не мочно» [16]. В результате наиболее типичной стала планировка с центральным положением крепости, когда слободы равномерно располагались с трех сторон (если крепость стояла вплотную к реке) или даже с четырех ее сторон. В большинстве городов слободы были защищены только надолбами, иногда – рвом и валом; в крупных же городах существовала средняя линия укреплений— острог. Примером такого города служит Козлов, где в остроге находились торговый центр города, посадские дворы и Стрелецкая слобода, а две другие слободы были вынесены к противоположной стороне крепости. Помимо крепостей в этот период возникли слободы слободы Алексеевка и Грайвороны (1678 г.) на месте нынешних городов Алексеевка и Грайворон. Историческую преемственность можно отметить и в названии поселений. Основное занятие –земледелие и кустарные промыслы [7, 9, 10]. С годами крепло и расширялось Московское государство, южная граница отодвинулась к Каспийскому и Черному морям. Крепости Белгородской оборонительной черты утратили военное назначение. В связи с этим города, расположенные на торговых путях росли и крепли, там были развиты ремесла и торговля. Другие оказались вдалеке от оживленных дорог и стали приходить в упадок [17, 18, 19, 20].
Достаточно сложно судить о составе и статистике населения городов, поскольку «подворные» переписи не дают даже отдаленного представления о количестве населения. Источники в виде записок путешественников и свидетелей того времени сообщают фантастические цифры. Эти цифры нельзя считать достоверными, поскольку они разнятся с официальными переписями. Таким образом, суждения о населении основываются скорее на косвенных данных, чем на прямых фактах из исторических источников. Не претендуя на точность, можно только приблизительно вычислить городское население, пользуясь размерами городов, количеством дворов и сообщениями об эпидемиях, войнах и пожарах. Нужно также учитывать, что ярмарки также вызывали приливы населения. По сравнению с главными русскими городами численность населения небольших городов-крепостей и слобод исчислялось не тысячами, а сотнями.
Таким образом, малые города, возникшие в конце XVI - начала XVII века во время строительства Белгородской черты формировались сначала как военные крепости или слободы и получили в большинстве своем дальнейшее пространственное развитие [1, 2, 4, 5]. Это наложило заметный отпечаток на состав населения и на внешний облик этих городов. Крепости были укомплектованы почти исключительно служилыми людьми; посадские люди проживали только в крупных городах (Воронеж, Белгород), но и там они составляли не более 20–25 % населения. Состав служилых людей также имел специфические особенности: высшая их категория служилые по отчеству была представлена только самым низшим разрядом детьми боярскими городовыми, причем нередко, владея поместьями, они не имели крепостных и сами обрабатывали землю, фактически не отличаясь от рядовых казаков. Казаки делились на две группы: одни служили «по прибору» наряду со стрельцами, пушкарями пр., другие назывались белопоместными и слободскими и владели отведенной им землей коллективно. Среди служилых людей в особую группу выделялись «черкасы» – украинские переселенцы. Все перечисленные категории селились отдельными слободами при крепостях; только дети боярские и поместные казаки иногда постоянно проживали в своих поместьях.
1. Перькова М.В., Большаков А.Г. Теоре-тическая модель развития региональной си-стемы расселения // Вестник БГТУ им. В.Г. Шухова. 2017. № 1. С. 105-111.
2. Перькова М.В., Трибунцева К.М., Крушельницкая Е.И. Особенности развития Белгородского региона и его элементов / Сб. докл. Региональная научно-техническая кон-ференция по итогам ориентированных фун-даментальных исследований по междисци-плинарным темам, проводимого Российским фондом фундаментальных исследований и Правительством Белгородской области. // Белгор. гос. технол. ун-т. Белгород: Изд-во БГТУ. 2016. С. 265-275.
3. Perkova M., Zaikina A. Historical peculi-arities of formation of small town of Shebekino structure // Architecture and Engineering. 2016. Т. 1. № 3. С. 18-23.
4. Крушельницкая Е.И., Перькова М.В. Становление и развитие архитектурно-планировочной организации туристско-рекреационных территорий. Белгород: Изд-во БГТУ, 2015. 142 с.
5. Перькова М.В., Трибунцева К.М., Ки-селев С.Н. Исторический аспект формирова-ния функционально-планировочной структу-ры малых городов Белгородской области / Сб. докл. Региональная научно-техническая конференция по итогам конкурса ориентиро-ванных фундаментальных исследований по междисциплинарным темам, проводимого Российским фондом фундаментальных иссле-дований и Правительством Белгородской об-ласти. // Белгор. гос. технол. ун-т. Белгород: Изд-во БГТУ. 2015. С. 331-343.
6. Михина О.С., Перькова М.В. Особен-ности организации рекреационных зон вдоль малой реки на примере города Новый Оскол / Технологии XXI века: Проблемы и перспек-тивы развития. Сб. статей Междунар. науч.-практ. Конф. // Уфа: АЭТЕРНА, 2015. С. 78-86.
7. Lonshakov D.A., Perkova M.V., Bol-shakov A.G., Tribuntseva K.M. Сreating concep-tion of recreational areas development on the example of small urban settlements // Research Journal of Applied Sciences. 2015. Т. 9. № 11. С. 887-892.
8. Перькова М.В., Заикина А.С. Особенности формирования общественных пространств в г.шебекино // Евразийский союз ученых. 2015. № 11-1 (20). С. 11-15.
9. Генеральный план городского поселения «Город Строитель» Белгородской области. Т.1. Пояснительная записка. Белго-род. 2009., Районы Белгородской области. Бородин А.С. Белгород. 1988.
10. Постановление губернатора Белгородской области от 27.09.2007 № 120 «О сохранности скифских захоронений Бел-городской области».
11. Гуляницкий Н.Ф. Градострои-тельство Московского государства XVI - XVII веков.. Под общ. Ред. Н.Ф. Гуляницкого. М.: Стройиздат, 1994. 317 с.
12. Аржанцев Б.В. Архитектурно-исторические образы Симбирска. Ульяновск : Печатный Двор, 2003. 168 с.
13. Габричевский А.Г. Морфоло-гия искусства. А. Г. Габричевский. М.: Аграф, 2002. 864 с.
14. Семенцов С.В. «Градострои-тельное развитие территорий Приневья до основания Санкт-Петербурга: Водская Пятина и Ингерманландия // Вестник СпбГУ, 2015. вып.1 С. 145-163.
15. Чистобаев А.И. Красовская О. В., Скатерщиков С.В. Территориальное пла-нирование на уровне субъектов России. СПб: СПБГУ, НПИ "ЭНКО", Издательский дом "Инкери", 2010. 296 с.
16. Перькова М.В., Трибунцева К.М. Воз-никновение и развитие малых городов Белго-родской области. Белгород: Изд-во БГТУ, 2016. 145 с.
