Belgorod, Russian Federation
GRNTI 67.07 Архитектура
BBK 38 Строительство
The study examines the architectural and planning features of the main types of fortresses Belgorod defense line. Reviewed architectural features of settlements incurred during the period BDL, who were divided into strength (defensive function) and settlements (commercial, industrial) function, which takes into account landscape features of the "wild field". Conducted cartographic analysis of the fortresses and settlements. Describes the characteristics and causes of development characteristic of the castles of the XVII century plan of the historic small towns of the Belgorod region. Given the statistics of the population of fortresses and settlements
architectural and planning features, historical development, small towns, fortified city, historical and cultural potential, architectural appearance, fortifications
В зависимости от места расположения и стратегических задач крепости Белгородской черты делились на два основных типа: крепости в системе земляных валов и крепости на крутых берегах рек. К первому типу принадлежали, например крепости: Болховец, Белгород, Новый Оскол, Нежегольск, у которых вал черты служил одновременно и одной из стен города, а также Яблонов, Верхососенск, Бельский и Челновой, земляные укрепления которых располагались за валом. Эти крепости стояли на открытых степных участках, лишенных естественных преград, и перекрывали основные пути татарских вторжений. Крепости второго типа были деревянными, без земляных валов, и строились на высоких берегах рек как опорные пункты сторожевой и станичной службы, а также как пункты военного контроля над бродами и переправами [21].
Несмотря на сходство планов, по внешнему архитектурному облику деревянные и деревоземляные крепости заметно отличались друг от друга: для деревянных «городов» характерно было обилие вертикальных элементов, поскольку их башни ставились на сравнительно небольшом (50 – 100 м) расстоянии одна от другой. В земляных же крепостях расстояние между башнями увеличивалось в два — четыре раза, а в общем силуэте укреплений большую роль играли земляные валы с их плавными, спокойными очертаниями [14]. Примером деревоземляного города может служить возведенный под руководством горододельца Ивана Андреева Яблонов. Деревянные «города» по конструкции стен, как и крепости Тульской черты, подразделялись на два вида: стоячий острог (обычно с обламами) и рубленый (венчатый) город. Примером первого вида может служить Острогожск, второго — Коротояк. В отличие от каменных кремлей в деревянных крепостях по углам ставились не круглые или прямоугольные, а четырехугольные в плане глухие башни; проездные же, напротив, чаще бывали многоугольными, так как, обладая значительно большей высотой, чем рядовые башни, они должны были иметь соответственно и большую площадь основания (учитывая применение деревянных конструкций). Поэтому проездные и караульные башни были еще более выраженными доминантами крепостного ансамбля, чем в крепостях городов «берега».
В расположении слобод по отношению к крепости наблюдаются сходные черты, продиктованные практическими соображениями: с одной стороны, слободы старались располагать близ реки, с другой максимально приблизить их к крепости, сделав планировку города как можно более компактной.
Существует ряд факторов, указывающих на то, что города строились по «росписям», т.е. по описаниям предполагаемого к строительству города. Их обычно составляли в Москве с одобрения царя и затем рассылались воеводам. В целом XVI век отмечен интенсивным развитием русских городов. Однако это не означало рассвет русской экономики и культуры. Последствия татарского ига все еще продолжали ощущаться. Города развивались за счет деревень, поскольку закрепощение крестьян усилило противоречия между городом и деревней, тем самым обрекая деревню на отсталость и подневольный труд [15].
Общим для крепостей обоих типов была геометрическая «регулярность» их очертаний: все они имели более или менее правильную прямоугольную форму, что объяснялось фортификационными требованиями того времени (возможность вести активную круговую оборону с использованием артиллерии, отсутствие «мертвой» зоны обстрела). Единственным исключением был Усерд, имевший овальную крепость; она была поставлена на старом городище и следовала его конфигурации. Однако возведенный семь лет спустя также на старом городище Ольшанск уже получил прямоугольные в плане укрепления [21].
Таблица 1
Сравнение графических изображений крепостей Белгородской засечной черты
|
Дата |
Изображение |
Описание |
|
ВАЛУЙКА |
||
|
1593 |
|
Рисунок первой Валуйской крепости, 1593 г. Обнаруженный в архивных делах поместного приказа ученым краеведом [16]. |
|
1599 |
|
Рисунок Валуйской крепости, 1599г., выполненный по сохранившимся подробным описаниям |
|
1647 |
|
Крепость Валуйка, 1647 г. |
|
ЦАРЕВ-АЛЕКСЕЕВ (НОВЫЙ ОСКОЛ) |
||
|
Середина XVII в |
|
Постройкой города руководил французский инженер Давид Николь. К осени 1647 года уже начал появляться контур города – крепости. Окружность, или длина городских стен, составляла 596 саженей (1 сажень – 2,13 м). По периметру окружности стояло 13 шестистенных башен, четыре из них – с воротами. Самые высокие – у Усердских ворот (14 саженей) и у Валуйских ворот (13,7 сажени). Построенный город-крепость выполнял важную военную задачу в борьбе с кочевниками, тесно был связан с крепостью на Холковском городище, с Хотмыжском, с крепостью на Меловой горе в Белгороде, и с крепостью на Крапивенском городище, и с летописным городом-крепостью Донец |
Деревянные «города» по конструкции стен, как и крепости Тульской черты, подразделялись на два вида:
- стоячий острог (обычно с обламами),
- рубленый (венчатый) город.
Примером первого вида может служить Острогожск, второго – Коротояк. В случае стоячего острога городовая стена, невзирая на се значительную протяженность по горизонтали, приобретала выраженную вертикальную направленность за счет вертикально поставленных бревен с заостренными концами; рубленая же стена, более спокойная, с сильно подчеркнутой горизонталью, теснее увязывалась с рублеными башнями, которые становились единственными носителями вертикального начала.
В отличие от каменных кремлей в деревянных крепостях по углам ставились не круглые или прямоугольные, а четырехугольные в плане глухие башни; проездные же, напротив, чаще бывали многоугольными, так как, обладая значительно большей высотой, чем рядовые башни, они должны были иметь соответственно и большую площадь основания (учитывая применение деревянных конструкций). Поэтому проездные и караульные башни были еще более выраженными доминантами крепостного ансамбля, чем в крепостях городов «берега». Скажем, в Острогожске рядовые башни от земли до обламов имели 30 венцов, а Московская проезжая башня насчитывала 6о венцов: общая ее высота равнялась 20 саженям (более 40 м). На верху башни располагался «чердак» – смотровая вышка, с которой можно было «видеть в степь за реку за Тихую Сосну верст на 30 и больше».
В крепостях городов Белгородской черты размещались приблизительно те же сооружения, что и в каменных кремлях юродов укрепленного «берега» и деревянных укреплениях тульских городов: церковь, съезжая изба, иногда объединявшаяся с тюрьмой погреба для хранения боеприпасов, комплекс воеводского двора обнесенный особой оградой и включавший две-три избы и хозяйственные постройки (мыльню, поварню, конюшню, сараи и т.п.), а также осадные дворы жителей на случай военного времени. Место внутри крепости использовалось так же экономно, как и в каменных кремлях: рядовой осадный двор имел площадь от 100 до 200 м2. Привилегированного населения – детей боярских и духовенства – в новых городах было мало, и отводимые им наделы незначительно отличались по площади от наделов казаков, стрельцов и пушкарей. В крепости иногда размещали и торг с лавками амбарами и свободной площадью между торговыми рядами; это решение, не характерное для рассмотренных ранее городов, было вызвано, с одной стороны, постоянной военной опасностью с другой — малочисленностью населения и неразвитостью торга. В маленьких крепостях осадных дворов не устраивали, а число построек сводили к минимуму: в Алешне не было собора, а в Орлове его заменяла часовня [2, 5, 6].
Соборные церкви играли большую роль в композиции ансамбля крепости. Так, Троицкий собор Острогожска значительно превышал рядовые башни (43 венца до повала вместо 30) и имел оригинальное завершение: «...на церкви поставлено на клетке две главы, круг глав шесть бочек, а обиты главы и бочки дубовою чюшаею». Подобный верх резко отличал церковь от крытых шатрами башен и безошибочно указывал на культовый центр города. Важное градостроительное значение собора учитывалось уже при закладке крепости: собор старались ставить вблизи геометрического центра крепости или сдвигали его к переднему, «городскому» фасаду. Правда, при этом собор никогда не располагался прямо против проездной башни: в отличие от монастырских ансамблей крепость была светским сооружением, и ориентация ее ворот на собор выглядела бы нелогичной. Собор способствовал и композиционной связи крепости с городом, перекликаясь с церквами посада. В размещении остальных построек внутри крепости четких закономерностей не наблюдается (исключая караульные избы, ставившиеся у ворот). Деревянные или деревоземляные цитадели Белгородской черты были еще более выраженными архитектурно-композиционными и планировочными центрами своих городов, чем каменные крепости «берега». Вся городская структура изначально строилась и разворачивалась от крепости [21].
«Регулярность» новых городов, как неоднократно отмечалось в литературе, способствовал единовременный отвод жителям земельных участков. Иногда эти участки по размерам несколько отличались друг от друга (в Усерде казаки получили усадьбы 8×15, а стрельцы 6×10 саженей), иногда были одинаковы (в Хотмыжске всем категориям населения – казакам, стрельцам, пушкарям и даже детям боярским – были даны стандартные участки 7×14 саженей. Особой правильностью планировки, как отмечал Л. М. Тверской, отличались города, построенные украинскими переселенцами (например, Ахтырка, возведенная в 1654 г. близ Белгородской черты «черкасами» под руководством воеводы Л. Камынина, и «черкасами» же поставленный в 1652 г. Острогожск. Это было опосредованным воздействием приемов западноевропейского градостроительства. Впечатлению «регулярности» способствовало и единообразие жилой застройки, скажем, в «Строельной книге г. Орлова» чаще всего упоминается «изба новая трех сажен» с поветью и клетью, и только в нескольких случаях — у церковнослужителей и отдельных детей боярских перечисляются конюшня, баня и изба «четырех сажен».
Если слободы сильно растягивались, это могло создать трудности при нападении неприятеля. Орловский воевода доносил в Москву, что в Орлове в Драгунских слободах «иные дворы от городка версты на 3 и больше в один двор, а не все вместе (т. е. застройка шла в один ряд вдоль реки Усмань.), и им драгунам скорым делом Орлову городку помочи учинить и своих дворов уберечь не мочно» [16]. В результате наиболее типичной стала планировка с центральным положением крепости, когда слободы равномерно располагались с трех сторон (если крепость стояла вплотную к реке) или даже с четырех ее сторон. В большинстве городов слободы были защищены только надолбами, иногда – рвом и валом; в крупных же городах существовала средняя линия укреплений— острог. Примером такого города служит Козлов, где в остроге находились торговый центр города, посадские дворы и Стрелецкая слобода, а две другие слободы были вынесены к противоположной стороне крепости. Помимо крепостей в этот период возникли слободы слободы Алексеевка и Грайвороны (1678 г.) на месте нынешних городов Алексеевка и Грайворон. Историческую преемственность можно отметить и в названии поселений. Основное занятие –земледелие и кустарные промыслы [7, 9, 10]. С годами крепло и расширялось Московское государство, южная граница отодвинулась к Каспийскому и Черному морям. Крепости Белгородской оборонительной черты утратили военное назначение. В связи с этим города, расположенные на торговых путях росли и крепли, там были развиты ремесла и торговля. Другие оказались вдалеке от оживленных дорог и стали приходить в упадок [17, 18, 19, 20].
Достаточно сложно судить о составе и статистике населения городов, поскольку «подворные» переписи не дают даже отдаленного представления о количестве населения. Источники в виде записок путешественников и свидетелей того времени сообщают фантастические цифры. Эти цифры нельзя считать достоверными, поскольку они разнятся с официальными переписями. Таким образом, суждения о населении основываются скорее на косвенных данных, чем на прямых фактах из исторических источников. Не претендуя на точность, можно только приблизительно вычислить городское население, пользуясь размерами городов, количеством дворов и сообщениями об эпидемиях, войнах и пожарах. Нужно также учитывать, что ярмарки также вызывали приливы населения. По сравнению с главными русскими городами численность населения небольших городов-крепостей и слобод исчислялось не тысячами, а сотнями.
Таким образом, малые города, возникшие в конце XVI - начала XVII века во время строительства Белгородской черты формировались сначала как военные крепости или слободы и получили в большинстве своем дальнейшее пространственное развитие [1, 2, 4, 5]. Это наложило заметный отпечаток на состав населения и на внешний облик этих городов. Крепости были укомплектованы почти исключительно служилыми людьми; посадские люди проживали только в крупных городах (Воронеж, Белгород), но и там они составляли не более 20–25 % населения. Состав служилых людей также имел специфические особенности: высшая их категория служилые по отчеству была представлена только самым низшим разрядом детьми боярскими городовыми, причем нередко, владея поместьями, они не имели крепостных и сами обрабатывали землю, фактически не отличаясь от рядовых казаков. Казаки делились на две группы: одни служили «по прибору» наряду со стрельцами, пушкарями пр., другие назывались белопоместными и слободскими и владели отведенной им землей коллективно. Среди служилых людей в особую группу выделялись «черкасы» – украинские переселенцы. Все перечисленные категории селились отдельными слободами при крепостях; только дети боярские и поместные казаки иногда постоянно проживали в своих поместьях.
1. Per'kova M.V., Bol'shakov A.G. Teore-ticheskaya model' razvitiya regional'noy si-stemy rasseleniya // Vestnik BGTU im. V.G. Shuhova. 2017. № 1. S. 105-111.
2. Per'kova M.V., Tribunceva K.M., Krushel'nickaya E.I. Osobennosti razvitiya Belgorodskogo regiona i ego elementov / Sb. dokl. Regional'naya nauchno-tehnicheskaya kon-ferenciya po itogam orientirovannyh fun-damental'nyh issledovaniy po mezhdisci-plinarnym temam, provodimogo Rossiyskim fondom fundamental'nyh issledovaniy i Pravitel'stvom Belgorodskoy oblasti. // Belgor. gos. tehnol. un-t. Belgorod: Izd-vo BGTU. 2016. S. 265-275.
3. Perkova M., Zaikina A. Historical peculi-arities of formation of small town of Shebekino structure // Architecture and Engineering. 2016. T. 1. № 3. S. 18-23.
4. Krushel'nickaya E.I., Per'kova M.V. Stanovlenie i razvitie arhitekturno-planirovochnoy organizacii turistsko-rekreacionnyh territoriy. Belgorod: Izd-vo BGTU, 2015. 142 s.
5. Per'kova M.V., Tribunceva K.M., Ki-selev S.N. Istoricheskiy aspekt formirova-niya funkcional'no-planirovochnoy struktu-ry malyh gorodov Belgorodskoy oblasti / Sb. dokl. Regional'naya nauchno-tehnicheskaya konferenciya po itogam konkursa orientiro-vannyh fundamental'nyh issledovaniy po mezhdisciplinarnym temam, provodimogo Rossiyskim fondom fundamental'nyh issle-dovaniy i Pravitel'stvom Belgorodskoy ob-lasti. // Belgor. gos. tehnol. un-t. Belgorod: Izd-vo BGTU. 2015. S. 331-343.
6. Mihina O.S., Per'kova M.V. Osoben-nosti organizacii rekreacionnyh zon vdol' maloy reki na primere goroda Novyy Oskol / Tehnologii XXI veka: Problemy i perspek-tivy razvitiya. Sb. statey Mezhdunar. nauch.-prakt. Konf. // Ufa: AETERNA, 2015. S. 78-86.
7. Lonshakov D.A., Perkova M.V., Bol-shakov A.G., Tribuntseva K.M. Sreating concep-tion of recreational areas development on the example of small urban settlements // Research Journal of Applied Sciences. 2015. T. 9. № 11. S. 887-892.
8. Per'kova M.V., Zaikina A.S. Osobennosti formirovaniya obschestvennyh prostranstv v g.shebekino // Evraziyskiy soyuz uchenyh. 2015. № 11-1 (20). S. 11-15.
9. General'nyy plan gorodskogo poseleniya «Gorod Stroitel'» Belgorodskoy oblasti. T.1. Poyasnitel'naya zapiska. Belgo-rod. 2009., Rayony Belgorodskoy oblasti. Borodin A.S. Belgorod. 1988.
10. Postanovlenie gubernatora Belgorodskoy oblasti ot 27.09.2007 № 120 «O sohrannosti skifskih zahoroneniy Bel-gorodskoy oblasti».
11. Gulyanickiy N.F. Gradostroi-tel'stvo Moskovskogo gosudarstva XVI - XVII vekov.. Pod obsch. Red. N.F. Gulyanickogo. M.: Stroyizdat, 1994. 317 s.
12. Arzhancev B.V. Arhitekturno-istoricheskie obrazy Simbirska. Ul'yanovsk : Pechatnyy Dvor, 2003. 168 s.
13. Gabrichevskiy A.G. Morfolo-giya iskusstva. A. G. Gabrichevskiy. M.: Agraf, 2002. 864 s.
14. Semencov S.V. «Gradostroi-tel'noe razvitie territoriy Prinev'ya do osnovaniya Sankt-Peterburga: Vodskaya Pyatina i Ingermanlandiya // Vestnik SpbGU, 2015. vyp.1 S. 145-163.
15. Chistobaev A.I. Krasovskaya O. V., Skaterschikov S.V. Territorial'noe pla-nirovanie na urovne sub'ektov Rossii. SPb: SPBGU, NPI "ENKO", Izdatel'skiy dom "Inkeri", 2010. 296 s.
16. Per'kova M.V., Tribunceva K.M. Voz-niknovenie i razvitie malyh gorodov Belgo-rodskoy oblasti. Belgorod: Izd-vo BGTU, 2016. 145 s.
